Реклама в Интернет |
Все Кулички |
Отчет: ппр. Белла Чао; фотографии: ппр. Белла Чао
Есть старая примета: если, впервые встретив гусара в кабаке "Дурдин" на Полянке, пообещать ему что-либо - пусть даже самое невероятное и глупое - вроде любови вечной на земле или златых гор - за слова придется отвечать. Примета верная. Историограф, дерзнувшая когда-то не поверить, так рассталась со своей девичьей свободой. Поэтому, вновь очутившись с незнакомым гусаром в этом заведении, старалась молчать и занимать румяные уста едой и напитками: в одной руке "Хреновуха", в другой "Кедровая".
Гвардии полковник Голохвастофф-Обломский, более известный как просто Обломский, как-то писал на листе, что похож на Кента Брокмана из сериала "The Simpsons". Так вот это - неправда. Ничуть не бывало. Обломский сильно моложе Кента.
Едва полковник присел за гусарский столик и подозвал официанта, как ему начали
звонить дамы. В трубке явно слышались женские рыдания и мольбы, однако Обломский, равнодушно махнув рукой, сообщил утомленно присутствующим, что это всего лишь приставленная к нему красавица-секретарша и водитель в одном лице. Такая, знаете, ноуменальность и обыденность...
Когда половой подал пива, полковник нахмурился. Сделал глоток и вовсе осерчал: человеку, живущему в Германии, столичное пиво "Баварское" пришлось решительно не по вкусу. Он даже с чем-то сравнил этот напиток, однако, память Историографа не все сохранила, а стенографировать было сложно: селедочка под шубой и вторая стопка "Хреновухи" занимали мысли и руки.
Иван Иванович Столичный подмигивал Историографу и предлагал обменяться кольцами. Кальмара.
НачШтаба курил и за клубами дыма не видел подмигиваний корнета, поэтому можно было и согласиться. Генерал Люберецкий внимательно следил за всем происходящим, но деликатно молчал, изредка улыбаясь.
Гусары успели выпить по кружечке-другой и слегка притомить официанта капризами, когда появился статный штаб-ротмистр Муджахед Бей.
А потом наступил самый волнующий момент вечера. Весь в белом, шаркающей кавалерийской походкой, сверкая глазами, в помещение ворвался подполковник
Соворонок-Заутренний. И сел рядом с Историографом.
Время шло, кружки пустели, клубы дыма сгущались.
Обломский и Муджахед Бей и вовсе эдак по-дружески перешли на иврит. Иногда, спохватившись, что не все понимают, они рассказывали анекдоты по-немецки. Иван Иванович неторопливо кушали мед из блюдечка, Историограф краснел удушливой волной, Соворонок-Заутренний курил. НачШтаба ногой качал, дырки на скатерти изучал и думал, как нам обустроить гусар. Генерал Люберецкий дипломатично улыбался... Пиво текло рекой, настойки вливались ручьем.
Перед тем как расстаться, господа гусары собрались на ступеньках заведения и по традиции, пугая прохожих, громко воскричали <ЖОПАА!>.
P.S. А настоечки генерал Остен-Закен все равно делает лучше, чем работники заведения "Дурдин".
И напоследок - трациционный бонус от Историографа: улыбка Обломского ;-)