То не море бушует угрюмо, то не лес расшумелся листвою,
То штабисты Гусарского Штаба собрались на лихую попойку.
За столом сели рядышком Букин, граф фон TOPMO3 и Янус Невструев,
Арбалетов Стрелец и Горыныч, Остен-Закен и Сумникский-Торбин.
Во главе же, красивый и гордый, был Отец-основатель Грыжевский.
Долго ль (явно не коротко) пили, обсуждали события в мире,
И за дам тостовали без счёта, да за славу Гусарского Клуба.
Вдруг Отец-основатель Грыжевский побледнел и схватился за сердце,
И сказал, обратившись к гусарам, чтоб подняли в волнении лица
Из широких тарелок с салатом.
- Хорошо мы сидели, гусары, но на сердце я чувствую тяжесть,
Не проходит холодная водка, видно что-то с закуской неладно.
Эй, друзья, богатырские дети, шашлыка старику захотелось,
Вы уважьте желанье старОго, принесите желанное блюдо!
Не сказавши ни слова, гусары сразу в путь свой нелёгкий собрались:
Славный Букин на белой кобыле, философии доктор Невструев,
Арбалетов, стрелец и Бухгалтер, трёхголовый горячий Горыныч,
Граф фон TOPMO3, почётный начальник, Торбин-Сумникский в эльфовой шубке
И толмач-полиглот Остен-Закен.
Долго ль, коротко ль мчались гусары, добрались, наконец, до Избушки,
Где Шанидзе, восточный полковник, шашлыки точно должен был кушать.
Но табличка висела на двери, "нет меня, мол, на месяц в COPTUPе,
Там танцую весёлые танги с госпожой Жигулевскою-Guinness."
Пригорюнились дружно гусары: Что ж, ни с чем нам придётся вернуться?
Лучше смерть нам принять от арабской подлой, злой и неправедной пули!
И в Святую отправились землю... Разведя костерок на границе,
Зорко ждали врага приближенья и готовились к смертному бою.
Букин чистил, настраивал лиру, с ледорубом в обнимку спал TOPMO3,
А Невструев накладывал маски на свои утомлённые лица,
Арбалетов налаживал счёты, Торбин меч свой по-хоббитски правил,
И Горыныч огнём запасался из костра, что развёл Остен-Закен
Для готовки малайского блюда без добавки собак по-корейски.
Вдруг из леса походкою лёгкой на поляну девица выходит,
Поклонясь, представляется Криком, "И чего, говорит, приуныли?"
Букин встал, поклонился учтиво, "Мы штабисты Гусарского Клуба
Для Отца-Основателя ищем шашлыка, чтоб закусывать водку,
Только нету заветного блюда, вот и ищем в сражении смерти."
Генералу она отвечает: "Дело сложно, но можно поправить,
Знаю я, у Гусарского Клуба благодарность всегда безгранична,"
И мигает призывно так глазом и плечом эротично поводит.
Генерал тут к девице подходит и на грудь её вешает орден
Кавалерственной Шурочки-девы, что Азаровой в мире зовётся.
И рукою его потирает, не из похоти - чтобы блестело,
Снова дышит, опять потирает генеральской суровой ладонью.
От того генеральского тренья плащ девицы раскрылся широко,
И как джин-Алладин из бутылки сразу Гохмана DYX появился
И желанья гусаров исполнил, шашлыка им доставил по-карски,
И домой их отнёс к генералу, что, поди, безусловно заждался.
И с тех пор в нашем Клубе тостуют за Азаровой Шурочки орден,
За девицу (и мать-героиню) Лёвку Крик с её преданным DYXом,
И, конечно, за Штаб, что не бросил генерала-отца без закуски,
И прославил в веках в Интернете боевую гусарскую дружбу.
|