Заставка

В силу многочисленных плодотворных раздумий человечества, мало кто сомневается в наличии высшей субстанции мира, объединяющей в себе свойства как Создателя, так и хранителя сей окружаюшей нас действительности. При этом, владение подобным знанием при наличии культурных особенностей владельца знаний, подразумевает наличие многочисленных икон, или образов, пытающихся описать данную субстанцию.

От уровня развития цивилизации зависит как сложность, так и моральные характеристики иконы, а так же от потребностей общества зависят обязанности подобной иконы. При развитии общества на более высокую ступень, либо образ устаревает и заменяется иным, более подходящим, либо обязанности существующего образа видоизменяются в соответствии с потребностями.

В итоге, поскольку описать Создателя терминами Создателя нам недоступно, с нашей точки зрения иконы не менее реальны, чем сам Создатель. Таковым образом обязанности икон становятся обязанностями Создателя, и наш коллективный разум в состоянии управлять его целями и методами.

Если на данный момент, мой читатель, ты ощущаешь себя совершенно потерянным в научной терминологии и словоблудии, то не отчаивайся, ибо состояние полнейшего охуения есть неотъемлемый атрибут проникновения в суть данной работы.

Предысторические Замечания

Опуская примеры разнообразных обязанностей и образов Создателя, вымараные цензурой, обратимся к древним религиям: некогда воитель - Марс - постепенно переквалифицировался в красную планету. А ныне по совместительству выполняет роль довольно паскудной марокканской шоколадки.

Нам всем известен некий Он, прошедший все фазы от ремесленника, создававшего руками рыб, гадов и, в их числе, человеков, через бюрократа и воителя до почетного пенсионера, пославшего людям заместителя (по весьма недостоверным источникам).

Или взять хотя бы Аврору, которая занималась тем, что ежедневно предвещала приход дня, а ныне стоит на приколе напротив Крепости Петра и Павла. Венера сменила руководство любовью и сердечными делами на распространение всевозможных заболеваний, перепоручив сыну своему Амуру все что связано с любовью. За это лишилась рук и, ходят слухи, скоро лишится и груди.

Лирическое Отступление

Ох уж эти груди: туго завязанные на спине, с сосками, торчащими во все стороны, обвивающие стан и призывно глядящими в зад (ну то есть в жопу). Приходилось ли тебе, мой читатель, гладить по утру эти груди, через марлю, утюжком, брызгая на них слюною для лучшего результата? Или хотя бы любоваться ими долгими часами, горя желанием коснуться и обнять, но, протянув руку и ощутив их в своей ладоне, получить удар по морде и в забытьи услышать голос: "Наглец, как вы себя ведете в трамвае?!" Или ощущать их языком, водить по ним жадными губами, по нежной поджаренной корочке, ощущая на вкус все приправы. Они особенно хороши с лучком, но и с картошечкой тоже очень даже ничего.

Ах, где же, где же мой дневной рацион, а то засиделся я без еды в моей скромной кабинке. Уже и срать-то осталось нечем...

Общие Наблюдения

Из приведенных выше примеров очевидно следует, что роль образа высшей субстанции проходит через несколько стадий, со своими взлетами и падениями, и, зачастую деградирует в бесполезно-обзервативную форму. Более того, когда эта роль деградирует настолько, что никакого иного применения данного образа уже не находится, этот образ вымещается иным, более сильным, а старый потихоньку забывается. Сам по себе этот процесс забывания оказывается весьма действенным для уничтожения того или иного образа. Ведь действительно, когда коллективных носителей иконы уже не остается, то не остается и самой иконы. Это конечно же не означает, что сам по себе Создатель видоизменяется, но наше представление о нем и управление его действиями через иную икону безусловно изменяются.

Лирическое Отступление

Задумывался ли ты, мой читатель, над фундаментальностью и важностью Жопы? Да не просто задумывался, а до самого заебись, которое бы в корне переворачивало твое представление о прекрасном в этом мире? Не знаю как вы, а я-таки да. Да так задумывался, да такие кренделя в мозге выкручивал, что глаза на лоб лезли и из жопы пот тек.

Вот так иной раз завернешь на неверную дорогу, проплутаешь минут двадцать, оглянешься по сторонам и поймешь, в какую жопу тебя занесло. А вокруг - ни живой души, ни телефончика - только сидишь один скрючившись за баранкой и чешешь жопу не понимая как это тебя так угораздило. Но приходит, приходит просветление ума! И находишь тот путь единственный, который в нужную сторону тебя и выведет.

Однако, не обольщайся, мой читатель. Подобное просветление может прийти и с опозданием, когда местная шобла уже успела напихать хуев в твою нежную жопу и объяснить на бесхитростном своем языке как ты был неправ, заблудившись в неизвестной тебе области.

Еще Более Общие Наблюдения

Сидючи в окружении четырех белоснежных стен боевого Сортира, в сей третий год от основания Жопы, не могу не отметить тот научно-философско-моральный переворот, который осуществило учение Жопианства в нашем мире. И суть этого переворота заключается как раз в том, что сия икона прекрасно объясняет материальный мир и окружающую действительность, переходит на более высоком уровне в миры иные, и при этом никакой ролевой нагрузки собственно не несет. Ведь Жопа - она Жопа и есть и взять с нее нечего, акромя как шерсти клок (см. ЖоПритчи). А раз нет ролевой нагрузки, то и изменятся она не сможет со временем, оставаясь лишь пассивным и весьма сильным по своей глубине описанием действительности, наделенным несомненными мистическими характеристиками (см. Смирнофф-Водкин, Жопа как Тетраграмматон), но не обязанностями управления сего мира.

Таковым образом, отсутствие роли подразумевает и отсутствие возможности видоизменения ее, а следовательно, и отсутствие вероятности потери роли Жопы в будущем. Образ Жопы неистребим, как ее запах!

Лирическое Отступление

Ах Жопа - воспеваю тебе славу, твоей целостности и принципиальности. Твоей красоте и постоянству. Где бы мы с тобой ни встречались, чья бы грязная лапа не хватала бы тебя за левую ягодицу, поглаживая правую и порываясь развести ее единство, кто бы ни чесал тебя по утру, а все ж облик твой остается постоянным и неизменным. Много подобий твоих, о Жопа: белоснежные и румяные, отвислые и круглые, упругие как арбуз и волосато-кучерявые. Над кем ты только не висела и кого только в тебя не загоняли! - ты причмокивала добродушно и продолжала свое незатейливое существование. Висишь ты над нами денно и ночно, и ничто не сумеет отвести от нашей судьбы твое постоянство. Но нет в тебе ничего зловещего, ибо не со зла ты висишь, а по нужде. О, как много можно было бы сказать о твоей нужде, которой посвятил я эти долгие Сортирные дни. Да не время сейчас, ой не время.

Концовочка

Вот уже который день по углам моей кабинки ползают два таракана, с удивлением наблюдая мои испражнения. Безсистемный набор измышлений, отлученный от стройной научной методологии, он тем не менее своей формой описывает Жопу, с ее подъемами и спусками, воронками и волосяным покровом. В чем цель этой работы? В том же, в чем роль Жопы в нашем мире: ощущение обоих, восприятие их на подсознательном уровне, без использования левой половинки мозга. Может быть завтра, в забытьи, приснится мне, что этот манускрипт и есть Жопа, а может, что он торчит в жопе и в подожженном виде больше напоминает Гастелло?

И ведь сон будет не в руку, а в жопу, да какая же нынче разница. Все! Спать! Заебала меня ваша философия, да и моя, собственно говоря, не меньше.